Гарвард. 1947 год.

Середина XX века. В Гарвардском университете работает один из самых продвинутых вычислительных аппаратов своего времени — Harvard Mark II. Это монструозная машина, весом в несколько тонн, напичканная электромеханическими реле, вращающимися барабанами, километрами проводов и лампами. Компьютеры того времени не имели экранов, не умели ничего «показывать». Они занимались только вычислениями — по заранее заданной последовательности, и всё вводилось вручную или с помощью перфолент. Люди, которые их обслуживали, были одновременно инженерами, техниками, математиками и иногда — настоящими детективами. В один день летом 1947 года команда инженеров, работавших над Mark II, заметила, что одна из операций даёт сбой. Программа должна была выполнить расчёт, но не проходила дальше определённого этапа. Тогда они открыли панель машины, чтобы проверить реле.

Настоящий баг

То, что они обнаружили внутри — вошло в историю. Между контактами одного из электромеханических реле застрял мотылёк. Насекомое вызвало замыкание и мешало нормальной работе цепи. Это был абсолютно реальный, физический баг. Тогда команда сделала то, что бы сделал любой системный инженер — задокументировала проблему. Они приклеили мотылька в технический журнал и подписали: “Relay #70 Panel F (moth) in relay — First actual case of bug being found.” Эта фраза и стала поворотным моментом: впервые слово «баг» было использовано буквально — не как метафора, а как описание… жучка в железе. Этот журнал сохранился. Он и сегодня находится в Смитсоновском институте в Вашингтоне — как часть музейной коллекции истории технологий.

А баги были и до этого?

На самом деле, термин “bug” использовался в инженерии задолго до этого случая. Например, Томас Эдисон ещё в конце XIX века писал в своих заметках о «баге» как о необъяснимой неисправности в системе телеграфа. В то время это слово означало «мелкую, странную, но критичную проблему» в механизме или схеме. То есть баги были, а вот такой буквальный баг — впервые. И именно случай с мотыльком дал этому слову новую жизнь: теперь оно стало не только жаргоном инженеров, но и устойчивым термином в программировании.

Рождение термина как культурного явления

После этой истории слово “bug” начали активно использовать в компьютерных кругах. Потом появились и “debugging” — отладка, буквально «обезжучивание». И даже если дальше баги стали цифровыми — логическими ошибками в коде — память о мотыльке осталась как символ. Сама Грейс Хоппер, легендарная программистка и одна из первых женщин в истории компьютерных наук, участвовавшая в команде Mark II, позже с юмором рассказывала об этом случае как о моменте, когда «баги обрели лицо».

Наследие мотылька

История первого бага — не просто анекдот для айтишников. Это часть культурной ДНК программирования. С тех пор баги стали повседневностью: от непредсказуемых сбоев в интерфейсах до глубоких логических провалов. Но началось всё с простого насекомого, случайно оказавшегося не в том месте. Скорее всего, инженеры того дня и представить не могли, что через десятилетия их заметка станет мемом, музейным экспонатом и неофициальным символом одной из самых массовых профессий XXI века.